Ораторский турнир

На церемонии награждения знатоков ораторского искусства в Гимназии 139 студентами Омского Колледжа культуры и искусств был поставлен небольшой концерт. Замечательно исполненные монологи и клоунские репризы вызвали бурю эмоций. Что запомнилось мне:

Феликс Кривин
СТРАУСОВЫ ПЕРЬЯ

   Страус птица, но рычать он умеет, как лев, а бегать, как самая  быстрая
антилопа. И он может очень долго быть без воды. Как верблюд. Страус многое
может, чего не может никакая из птиц. Но летать он не может, как птица.
   Конечно, если бы он летал,  ему  не  пришлось  бы  бегать,  рычать,  не
пришлось бы сидеть без воды, как верблюду.  Он  мог  бы  не  подражать  ни
верблюдам, ни антилопам, он мог бы быть самим собой...
   Но быть собой для птицы - это значит  летать.  А  Страус  только  берет
разбег и не может от земли оторваться.
   Белоснежные перья Страуса возвышаются  плюмажем,  как  у  какого-нибудь
драгунского полковника, когда полковник, сняв головное  убранство,  держит
его у себя за спиной. Но даже и по сравнению с этим полковником Страус мог
бы выглядеть генералом, потому что перьев у  него  больше,  чем  у  любого
полковника. Сорок маховых, шестьдесят рулевых, даже у орла меньше.
   Да, по своему оперению Страус среди  птиц  генерал,  правда,  постоянно
пребывающий в отступлении, чтобы не сказать - в паническом бегстве.  Много
охотников отобрать  у  Страуса  его  перья,  и  Страус  бежит,  отступает,
развивает скорость девяносто километров в час, и  перья  его  развеваются,
как белые флаги...
   Перья, что же вы, перья? Много вас у Страуса, но каждое само по себе...
Почему бы вам не сложиться в крылья? Сорок маховых, шестьдесят рулевых,  а
махать и рулить - некому. Есть только кому просить о  пощаде,  трепеща  на
ветру, как белый флаг.
   Перья, что же вы, перья?
   Флаги белые над землей.

   Для того чтоб летать, перьям нужно сложиться в крылья.

Феликс Кривин

ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ ГОРНОСТАЕМ

Если бы я был Горностаем, я расхаживал бы, как король, и все удивлялись бы, откуда у меня моя шуба, и все спрашивали бы: "Скажите, где вы купили эту шубу, кто вам ее подарил, кто вам ее прислал, у вас, наверно, рогатые родственники?" А я бы ходил в горностаевой шубе, в шубе из чистого горностая, потому что я был бы сам Горностаем, и я отвечал бы: "Нет, я нигде не купил шубу, и никто мне ее не подарил, и никто не прислал, я хожу в горностаевой шубе, потому что, вы же видите, я сам Горностай". Но они бы, конечно, не верили - ведь Горностая встретишь не на каждом шагу, и они бы просили: "Ах, пожалуйста, дайте нам поносить эту шубу!" А я бы отказывал, я бы всем категорически отказывал: и Зайцу, и Суслику, и Волку... И Волку? Нет, боюсь, что Волку я бы не смог отказать, Волку очень трудно отказать, он наверняка снял бы с меня мою шубу...

Если бы я был Волком, я бы снимал шубу с каждого Горностая, и с Куницы, и даже с Зайца, хотя у Зайца шуба очень плохого качества, она все время линяет, и ее едва хватает на один сезон. Но я все равно бы снимал с него шубу, потому что ведь я был бы Волком, а Волк может себе это позволить, Волк может себе позволить абсолютно все, кроме удовольствия залезть на дерево. Волки не лазят по деревьям, хотя, конечно, им очень хотелось бы, они бы не отказались, но где им, куда! По деревьям лазят обезьяны, а волки бегают по земле, и им ни за что не залезть на дерево!

Если бы я был Обезьяной, я бы никогда не спускался на землю, я бы прыгал по веткам и кричал, и визжал, и швырял бы сверху бананы, стараясь попасть кому-нибудь в голову. И другие обезьяны тоже бы визжали и швырялись, и мы бы соревновались, кто громче завизжит и кто скорее попадет, и радовались бы, что никто не может достать нас на дереве. Разве что Жирафа, потому что она сама, как дерево, потому что у нее шея такая длинная, что по ней можно лезть и лезть и все равно до конца не долезешь!

Если бы я был Жирафой, я бы ни перед кем не склонял голову, я бы смотрел на всех сверху вниз, такая б у меня была длинная шея. И мне ничего не стоило бы заглянуть через забор, и я видел бы, что там внутри, а там обязательно что-то должно быть внутри, потому что заборы существуют не зря - но, конечно, не для тех, у кого такая длинная шея. И никто до меня не мог бы дотянуться, потому что для этого нужно было бы прыгнуть очень высоко, а это не каждый умеет.

Если бы я был Леопардом, я бы, конечно, сумел. Я бы прыгнул этой Жирафе на шею и в одну секунду откусил бы ей голову. А потом прыгнул бы на дерево и откусил бы головы всем обезьянам, а заодно и Волку, чтоб не отнимал чужих шуб, а заодно и Горностаю, чтоб не кичился своей шубой. Если б я был Леопардом, мне не был бы страшен никто - разумеется, кроме Льва, потому что Лев каждому страшен. Когда встречаешь Льва, хочется стать маленьким я незаметным, хочется зарыться в землю, как Крот.

Если бы я был Кротом, я бы каждый день зарывался в землю. Я бы рылся там под землей, и меня бы совсем не интересовало, что происходит здесь, на белом свете. И кто у кого отнял шубу, и кто у кого откусил голову - все это было бы мне ни к чему, все это меня нисколько бы не тревожило. И никто бы меня не видел - ни Лев, ни Леопард, потому что они ведь не станут рыться в земле, им и на земле дел хватает. А я бы себе рылся да рылся, - и только иногда высовывал голову, чтобы посмотреть, как там растет трава и как ее щиплют бараны. Бараны ходят по полю и щиплют траву, и греют спину на солнышке, и они могут ни о чем не думать, хотя, конечно, и они думают, иногда они так задумаются!..

Если бы я был Бараном!

Впрочем, я ведь и есть Баран.